12 мая 1848 года торговец Сэм Бреннан (Sam Brannan) совершил «одиночный парад», дабы заявить о начале Калифорнийской золотой лихорадки.
«Золото! Золото из американской реки!» — кричал он на Маркет стрит в Сан-Франциско. В одной руке у Бреннана была шляпа, а в второй — бутылка золотой пыли.
Обитатели Сан-Франциско и ранее слышали фальшивые новости о золоте, но "Наверное," крики торговца вынудили их броситься на поиски достатка.
У Бреннана были веские основания не промывать золото, а распространять новости о нем. Практичный предприниматель обладал универсальным магазином, обслуживающим рабочих лесопилки Саттера — места, где было найдено золото: на протяжении семи дней перед тем, как кричать на улицах Сан-Франциско, он скупал все лопаты и кирки в городе.
Объявление Бреннана помогло подстегнуть развитие знакового события в истории Калифорнии. Сам он сколотил состояние на продаже инструментов для горнодобычи, и несколькими годами позднее его действия повлияли на формирование известной мысли: на протяжении золотой лихорадки реализовывай лопаты.
Вправду, практически всем шахтеров не очень везло. А вот кто процветал, так это женщины и мужчины, каковые предпочитали проигнорировать золото и интересовались вторым ресурсом — сотнями тысяч снова прибывших, каковые перевоплотили изолированную пограничную территорию в процветающий и промышленно развитый населенный пункт менее чем за 10 лет.
«Калифорнии необходимо было все, и у нее не было ничего», — пишет Эдуард Долник (Edward Dolnick) об экономике того времени в собственной книге «Лихорадка» (The Rush). Предприниматели, понявшие это, взяли огромную пользу от торговли, и от людей и потока товаров, стремящихся на новую почву.
Лучший совет времен Калифорнийской золотой лихорадки — нужно торговать лопатами, либо спекулировать на рынке недвижимости, либо красить дома — делать все, что угодно, лишь не добывать золото.
- 35 бизнес-рекомендаций от успешных людей
1848 год
Область залива Сан-Франциско была так основательно укрощена городами и дорогами и растянута, что тяжело понять, что еще совсем сравнительно не так давно она была неосвоенной территорией.
По окончании того как торговцы посетили данный район в 1830-х годах, они опубликовали описания Калифорнии в газетах, по причине того, что американцы желали определить побольше об этом далеком эдем. Область залива состояла преимущественно из ранчо, случайного форта и миссионерских организаций, а животный жир и коровьи шкуры обменивали тут на одежду, бытовые товары и продукты питания. До золотой лихорадки в Калифорнии жили 14 000 человек, а Сан-Франциско был маленьким поселением на 500 человек.
Тут просто не было времени либо людей для развития инфраструктуры — не было ни мостов через реки, ни дорог между городами. «Единственным транспортом, — пишет Долник в собственной книге, — были повозки с древесными колесами толщиной в один фут в стиле мультсериала “Флинстоуны”».
Это означало, что до области залива Сан-Франциско было столь же тяжело добраться, как до далекого острова. Письма от президента к его представителю в Калифорнии плыли на корабле 6 месяцев. В 1840-х года исследователи все еще искали хорошие сухопутные маршруты через Сьерры в Калифорнию, и плавание от восточной части прибрежной полосы около выступа Южной Америки в Сан-Франциско либо Монтерей было страшным многомесячным путешествием.
В середине 1850-х годов ходатайство с требованием к Конгрессу выстроить шоссе от Миссури до Западной части береговой полосы подписала добрая половина населения Калифорнии.
Фото Сан-Франциско в первой половине 50-ых годов XIX века
Во второй половине 40-ых годов XIX века у бизнесменов и политиков не было сомнений в том, что Сан-Франциско ожидает великое будущее. Америка была в тисках «Явного предначертания» (Manifest Destiny) и подготовилась к войне, дабы оторвать контроль над Калифорнией у Мексики, а естественный порт в заливе сделал Сан-Франциско местом для развития.
Лишь они пологали, что из-за масштаба необитаемости и изоляции области Запада на это потребуется время. В то время, когда Испания и Мексика осуществляли контроль район, их правительства приложив все возможные усилия старались убедить людей переехать к заливу, по причине того, что сельхозугодия ближе к границе были лучше.
Золотая лихорадка, но, быстро ускорила данный процесс.
Около 200 000 человек прибыли в Калифорнию в 1849 и 1850 годах. Всего через пара лет более 1% населения Америки переезжали в отыскивании достатка, скоро превращая Сан-Франциско в массивную безрассудный город и строительную площадку, где парикмахеры искали золотые хлопья в подстриженных усах собственных клиентов. Это была самая громадная миграция американцев в истории, за исключением периодов мировых войн.
И люди, самый деятельно участвовавшие в транспортировке этих товаров и переселенцев для них, взяли огромную пользу.
- Как отыскать идею для бизнеса?
Монопольное право на Калифорнию
Трансконтинентальная железная дорога США связала Атлантический океан с Негромким во второй половине 60-ых годов XIX века — после того как нашли золото в Калифорнии. Но в 1855 году железная дорога в Панаме уже начала пускать поезда от одного берега до другого.
Эту дорогу выстроили три американских предпринимателя, один из которых уже отправлял пароходы из панамских портов на Атлантическом и Негромком океанах. Он считал, что строительство железной дороги разрешит ему связать Нью-Йорк и Калифорнию и осуществлять контроль ответственное звено между океанами.
Это было заманчивая идея, и во второй половине 40-х годов девятнцадцатого века эти предприниматели собрали миллион долларов (приблизительно $30 000 000 в наши дни), дабы финансировать собственную идею. Не смотря на то, что Панамский канал не был выстроен до 1914 года, люди уже применяли Панаму как малейший путь через континент. По окончании того как началась золотая лихорадка, маршрут через Панаму от Восточной части прибрежной полосы до Калифорнии стал распространенным вариантом.
Путешествие было страшным. Путь через Панаму, где позже была проведена железная дорога, был непроходимыми джунглями. В хороших условиях люди, направлявшиеся в Калифорнию, имели возможность пересечь ее за чемь дней на каноэ, толкаемом практически обнажённым лодочником (что потряс бы узкие эмоции американцев), с последующей 20-мильной поездкой через горы на мулах.
Легкий вариант пути был попросту неудобным. На протяжении нехороших поездок путь становился «рекой такие» болезни и грязи, как малярия, убивали десятки людей. Историк Дэвид Маккалоу (David McCullough) пишет, что Улисс С. Грант (Ulysses S. Grant), что преодолевал таковой маршрут в первой половине 50-ых годов девятнадцатого века, дабы занять армейский пост в Калифорнии, сказал «больше об кошмарах, каковые он заметил в Панаме, чем об кошмарах любых сражений».
Панамская железная дорога сейчас
Трое мужчин, финансировавших и строивших Панамскую железную дорогу мало знали о том, как это следует сделать, и, возможно, это единственная обстоятельство того, что она была по большому счету выстроена. В негативной местности они израсходовали целый собственный капитал за год и наряду с этим смогли проложить лишь 7 миль пути. Но сумасшедшие золотоискатели спасли проект.
Много тысяч людей, направлявшихся в Калифорнию, жаждали лишь скорости. В первой половине 50-ых годов XIX века несколько мигрантов попросила разрешение применять проложенные 7 миль, дабы ускорить собственный путешествие через Панаму. Обладатели железной дороги осознали, что они имели возможность бы разрешить войти поезда на их незаконченном маршруте с пользой, и прибыль от пассажиров и новые инвестиции с Уолл-стрит разрешили закончить 8-миллионный проект строительства, что до сих пор внушает благоговение инженерам.
В то время, когда в 1855 году был забит последний гвоздь для завершения железной дороги, компания уже приобретала прибыль в течение многих лет. Скоро она стала самой высоко оцениваемой на Нью-Йоркской фондовой бирже. Потребовалось маленькое сокращение цены всех грузов, и возвращавшиеся из Калифорнии люди перевезли по железной дороге золота на $500 000 000 всего за 10 лет.
В то время, когда железная дорога открылась, колонский офис не в серьез послал в главный офис в Нью-Йорке прейскурант с нелепо большой стоимостью. Но, как отмечает Дэвид Маккалоу, менеджеры в Нью-Йорке приняли это действительно и "настойчиво попросили" с пассажиров $300 (в пересчете на современные доллары США).
«Объяснение хватало очевидным» — пишет Маккалоу об огромной прибыли железной дороги. — Дорога имела полную монополию на Панамском перешейке, и до завершения Union Pacific [трансконтинентальной металлической дороги] во второй половине 60-ых годов XIX века у нее не оказалось конкурентов за трафик с Калифорнией».
По сути, это была монополия на дорогу в Эль-Дорадо в течение 14 лет.
- 10 уроков маркетинга и брендинга от Марка Твена
Победа в золотой лихорадке
Не смотря на то, что период Дикого Запада был драматизирован и романтизирован, безумство золотой лихорадки не преувеличено. Люди вправду были помешаны.
Многие доклады обрисовывают, как казалось, что все побежали к золотым полям с продуктами и инструментами и без них также. И это были в буквальном смысле все. Предприниматели в письмах отмечали, что богачи сейчас должны были сами смотреть за домом и готовить еду, по причине того, что вся прислуга уехала.
Порт Сан-Франциско был заполонен судами, чьи команды покинули их, когда добрались до берега, так что люди причалы за ними. А одна перепись продемонстрировала, что в Области залива было по 624 шахтера на 1000 человек.
Однако, не обращая внимания на эти приключенческие истории людей, пересекающих континент, приобретавших и терявших состояние за пара дней, многие калифорнийцы, каковые стали богатейшими обитателями, такие как Томас Ларкин (Thomas Larkin) и Факсон Дин Атертон (Faxon Dean Atherton), были консервативными предпринимателями.
В то время, когда Атертон услышал о том, что в Калифорнии нашли золото, то отреагировал скептически и написал, что сохраняет надежду на обнаружение угля. Он был американским торговцем в Чили, что вел дела с Калифорнией, но не переезжал в том направлении впредь до 1860 года. Не смотря на то, что в то время, когда все-таки это произошло, Атертон переехал в город, что в конечном итоге был назван в его честь и стал одной из самых богатых областей Кремниевой равнины.
Торговец дружил и сотрудничал с Томасом Ларкиным, предпринимателем, трудившимся консулом в Мексике, перед тем как Америка забрала под собственный контроль Калифорнию. Он был амбициозным, но не попал под влияние золотой лихорадки, не обращая внимания на то что его письма в Вашингтон помогли ее разжечь. Он сетовал, что его рабочие покинули работу для золотых рудников, и писал об открытии месторождения золота: «Последствия либо возможности не являются приятными либо нравственными».
Но золотая лихорадка сделала обоих мужчин богатыми. Они лишь робко инвестировали в продажу и золотодобычу горно-шахтного оборудования. Но, как писали их биографы, они заметили потенциал в обслуживании десятков тысяч новых поселенцев.
Одним из первых прибыльных дел Ларкина было финансирование еды и перевозки одежды по воде в Сан-Франциско. Капитаны судов брали товары в Китае, Мексике и других портах Тихого океана на десятки тысяч американских долларов, взятые в кредит у Ларкина. Кроме этого он выступал посредником при покупке грузов целых судов, в то время, когда они прибывали в Сан-Франциско.
Последовательность его спекуляций удвоил начальные инвестиции в течение нескольких месяцев.
Ларкин и Атертон наслаждались удачной дружбой: так Атертон воспользовался знаниями Ларкина, дабы организовать рейсы из Чили в данный новый прибыльный рынок Сан-Франциско. К тому времени, в то время, когда он переехал в Калифорнию в первой половине 60-ых годов девятнадцатого века, они с Ларкиным уже были одними из самых богатых людей штата благодаря торговле.
Биограф Атертона писал: «У него был мудрость реалиста и глаз мечтателя. Он был одним из тех незамеченных людей бизнеса, каковые трудились, дабы создать экономический фундамент, в то время, когда поселенцы, золотодобытчики, обладатели ранчо и магазинов зависели от их капитальных вложений и товаров».
Кроме того в то время, когда люди выкапывали куски золота весом до 195 фунтов в руслах Калифорнии, Атертон и Ларкин сумели стать одними из богатейших людей страны, следуя стратегии «выстроенной на главных элементах: продукты питания, инвестиции и надёжные товары в почву».
- Инструменты действия маркетолога: алчность и страх
Золотая лихорадка — источник роста поизводства
Во второй половине 40-ых годов девятнадцатого века в Калифорнии не было населения, дабы претендовать на государственность, а формировавшиеся шахтерские города складывались из деревянных лачуг и палаток, каковые сгорали каждые пара месяцев. Но несколько лет спустя в Сан-Франциско были уже величавые улицы и скоро растущее население.
В начале периода горно-ориентированной экономики продажа лопат была хорошим бизнесом. Сэм Бреннан, человек, что кричал в одиночку «Золото!», был безумно успешен, делая ставку на золотодобытчиков благодаря продажам лопат и кирок. Леви Страус (Levi Strauss) лихо стал богатым, реализовывая джинсы, каковые доходили шахтерам, по причине того, что карманы были прочнее из-за заклепок.
Но люди, каковые приобретали самую высокую прибыль от золотой лихорадки не обязательно «реализовывали лопаты» — практически либо метафорически.
Не смотря на то, что Бреннан якобы стал первым миллионером в Калифорнии, настоящий секрет его богатства заключался в переходе от продаж лопат к спекулированию на рынке недвижимости (он приобрел солидную часть современного Сакраменто, в то время, когда тот был еще «нечистым берегом у слияния рек») и банковскому делу (предприниматель яростно лоббировал против запрета на коммерческие банковские операции в Калифорнии).
Автор Эдуард Долник отмечает, что многие потенциальные предприниматели прибыли в Сан-Франциско с изобретенными горными инструментами в надежде реализовать их за свирепые деньги: «По прибытии в Сан-Франциско, люди нашли береговую линию, заваленной сотнями аналогичных штуковин…. И покинули их на переполненной свалке».
Калифорнийская золотая лихорадка стала причиной такому стремительному росту и столь повсеместному спросу, что решительный человек имел возможность сделать хорошие деньги, занимаясь практически чем угодно, не считая добычи золота. «Любой обязан делать что-то, а что именно — не крайне важно, — писал один поселенец. — Если они будут упорны, то в обязательном порядке получат деньги».
Тогда как шахтеры переживали трудности из-за заработной платы, которая была не лучше, чем та, что дома (условие, которое они приняли в обмен на шанс мгновенно стать богатыми), люди 49-го, каковые отказались от мечтаний о золоте, неспешно накапливали скромные достатки, крася дома, создавая одежду и готовя пироги. В сегодняшних деньгах фермер, реализовывающий лук, получал $160 000 во второй половине 40-ых годов девятнадцатого века, а кое-какие курьеры получали шестизначные суммы.
Эта фотография была сделана в 1906 году, по окончании пожара и землетрясения в Сан-Франциско. Всего за шестьдесят лет до этого его население составляло пара сот людей.
Один историк назвал стыдным «американское видение золотой и серебряной лихорадки как приключения, а не экономической индустриализации». Потому как в то время, в то время, когда многие снова прибывшие неистово искали достаток, наследием золотой лихорадки было создание рынков и новых отраслей, каковые оказали влияние на всю мировую экономику.
Области от Китая до Мексики и Гавайских островов переживали дефицит и инфляцию, в то время, когда торговцы отправляли товары на данный массивный новый калифорнийский рынок. На протяжении лихорадки поселенцы создали целые отрасли с нуля — среди других, металлургию, производство пиломатериалов, сельское хозяйство, каковые обслуживали Область залива Сан-Франциско, а достаточно не так долго осталось ждать и мир.
На протяжении данной массивной трансформации Калифорнии от пограничной территории до экономического двигателя, были сколочены состояния, громадные и малые, миллионом разных способов. Но по большей части достатки были накоплены неспешно, даже в том случае, если скоро, а не благодаря случайному выбору места для добычи золота. И самый громадные состояния, в большинстве случаев, показались в сфере торговли и недвижимости.
Как раз исходя из этого Томас Ларкин стал одним из либо, быть может, кроме того самым богатым человеком в Калифорнии. Вот из-за чего Факсон Атертон стал практически столь же состоятельным, живя в Чили, в первые 12 лет золотой лихорадки. Как раз вследствие этого финансисты Панамской железной дороги, а за ними финансисты Трансконтинентальной железной дороги наслаждались одной из самых высоких доходов, которая была взята в то время.
Подключение этого нового экономического двигателя Калифорнии к другой части мира и вывод его из изоляции — были поразительно удачными действиями.
- Как человеческий оптимизм воздействует на экономику?
Заключение
Золотая лихорадка ни при каких обстоятельствах не была о золоте. Это история о людях, которых она завлекала. О том, что настоящий источник достатка — честолюбивые, упорные индивиды, привлеченные золотом, каковые в конечном счете развернули собственную энергию на создание цивилизации.
Высоких вам конверсий!
По данным: priceonomics.com
Случайные статьи:
Разведопрос: Игорь Викентьев о К.С. Станиславском
Подборка похожих статей:
-
Закат эпохи «золотой лихорадки» в ux-дизайне
В то время, когда компания Apple наконец-то выпустила часы Apple Watch прошедшей весной, она сопроводила релиз гаджета серией рекламных роликов,…
-
20 Звездных трендов красной дорожки «золотой глобус» 2017
Сейчас, в то время, когда мы знаем, кто в 2017 году взял «Золотой глобус», самое время взглянуть и на незабываемые образы с красной дорожки. Как…
-
Многие слышали о правиле так именуемого золотого сечения. Им пользуются живописцы, скульпторы, фотографы. Не следует проигнорировать его и…
-
Топ-6 самых желанных мужчин золотой эпохи кино
вкусы и Мода изменяются, сейчас в фаворитах кареглазые брюнеты, на следующий день – голубоглазые блондины. Но имеется и такие, кого природа наделила…