Точка рациональности: секреты поведенческой психологии от лауреатов нобелевской премии

Posted on by riasevastopol

В 2002 году Дэниэл Канеман (Daniel Kahneman) взял Нобелевскую премию в области экономики. Ничего особого, лишь один факт — Даниэль всю жизнь занимается психологией. В частности, он есть одним из двух исследователей, каковые в начале 70-х пробовали уничтожить основополагающую парадигму экономических наук того времени: миф о человеке, принимающем архи-рациональные ответы, известного как «Человек экономический».

К сожалению, соратник Даниэля, Амос Тверски, погиб во второй половине 90-ых годов XX века в возрасте 59 лет. Если бы Тверски был жив, он, без сомнений, поделил бы Нобелевскую премию с Канеманом, его давешним сотрудником и дорогим втором.

Людская иррациональность — центральная точка всех работ Канемана. По существу, целый его исследовательский путь возможно поделить на три этапа, на каждом из которых «человек иррациональный» раскрывает себя с новой стороны.

На начальной стадии, Канеман и Тверски совершили последовательность очень способных опытов, каковые распознали около двадцати «когнитивных искажений» — бессознательных неточностей рассуждения, искажающих отечественные суждения о мире. Самый обычен «эффект якоря»: склонность к зависимости от малозначимых чисел. К примеру, в одном опыте умелые германские судьи продемонстрировали более высокую склонность к вынесению долгого срока заключения для магазинного вора, при выпадания на кубиках солидного числа.Точка рациональности: секреты поведенческой психологии от лауреатов нобелевской премии

На втором этапе Канеман и Тверски доказали, что люди, принимающие ответы в условиях неопределенности, не ведут себя образом, предписываемым им экономическими моделями; они не «максимизируют полезность». Позднее они развили другую концепцию о ходе принятия ответов, более близкую к настоящему людской поведению, названную «теория возможностей». Как раз за это достижение Канеман взял Нобелевскую премию.

На третьем этапе собственной карьеры, уже по окончании смерти Тверски, Канеман углубился в «гедонистическую психологию»: науку о счастье, его природе и обстоятельствах. Открытия в данной области были очень экстравагантны — и не только вследствие того что один из главных опытов включал специально затянутую исследователями колоноскопию (это малоприятная медицинская процедура, на протяжении которой доктор-эндоскопист осматривает и оценивает состояние внутренней поверхности толстой кишки при помощи особого зонда).

Книга «Думай медлительно, решай скоро» (Thinking, fast and slow) охватывает эти три этапа. Это страно богатая работа: броская, глубокая, полная интеллектуальных сюрпризов и полезная для самосовершенствования. Она занимательна и во многих моментах мила, в особенности в тех, где Канеман говорит о собственном сотрудничестве с Тверски («Наслаждение, которое мы приобретали от совместной работы, сделало нас очень терпимыми; намного легче стремиться к совершенству, в то время, когда вы не скучаете ни 60 секунд»).

Его видение недочётов людской разума так впечатляет, что колумнист New York Times Дэвид Брукс (David Brooks) сравнительно не так давно заявил: работу Канемана и Тверски «будут не забывать много лет спустя» и что «это серьёзная точка опоры в самопознании человеком самого себя».

Лейтмотив всей книги — людская самоуверенность. Все люди, и в особенности специалисты, склонны преувеличивать значимость собственного понимания мира — это один из главных постулатов Калемана. Не обращая внимания на все когнитивные предубеждения, иллюзии и заблуждения, что он и Тверски (наряду с другими исследователями) нашли за последние пара десятилетий, создатель не спешит утверждать об безотносительной иррациональности поведения и человеческого восприятия.

«Солидную часть времени мы здоровы, а суждения и наши действия в основном соответствуют обстановке», пишет Канеман во введении. Однако, через пара страниц он отмечает, что результаты их работы кинули вызов идее, распространенной в отвлечённых кругах, что «люди, в большинстве случаев, рациональны». Исследователи нашли «систематические неточности в мышлении обычных людей»: неточности, появляющиеся не от чрезмерного действия чувств, а встроенные в сложившиеся механизмы познания.

Не смотря на то, что Канеман обрисовывает лишь скромные политические последствия (к примеру, соглашения должны быть изложены более ясным языком), другие (быть может, более самоуверенные исследователи) пошли значительно дальше. Брукс, к примеру, говорит, что работы Канемана и Тверски иллюстрируют «ограничения социальной политики», в частности, глупость действий правительства по борьбе с безработицей и по восстановлению экономики.

  • Нейромаркетинг: 7 психотерапевтических изучений, ответственных для маркетолога

Стремительный либо логичный

Такие радикальные эти приводят к неодобрению, даже если они не поддерживаются автором. А неодобрение порождает скептицизм: названный Калеманом «Совокупностью 2» (System 2). В схеме Канемана «Совокупностью 2» есть отечественный медленный, преднамеренный, аналитический и сознательно целенаправленный метод рассуждения о мире. «Совокупность 1» (System 1), наоборот, отечественный стремительный, непроизвольный, интуитивный и в значительной мере бессознательный режим.

Как раз «Совокупность 1» обнаруживает враждебность в голосе и легко завершает фразу «Тёмное и …». А «Совокупность 2» мгновенно приступает к делу, в то время, когда нам необходимо заполнить налоговую форму либо припарковать машину на узком участке. Канеман и другие нашли несложной метод растолковать как у человека включается «Совокупность 2» на протяжении задания: достаточно взглянуть в его глаза и заметить, как расширились зрачки.

Со своей стороны, «Совокупность 1» применяет ассоциации и метафоры для реализации стремительного и поверхностного представления о действительности, на что «Совокупность 2» опирается с целью достижения четких обоснованных выборов и убеждений. «Совокупность 1» предлагает, «Совокупность 2» располагает. Получается, «Совокупность 2» господствует? В принципе, да. Но не считая рациональности и своей избирательности, она еще и ленива.

Она скоро устает (для обозначения этого существует актуальный термин «истощение Эго»).

Через чур довольно часто, вместо анализа и замедления работы вещей, «Совокупность 2» ограничивается легким, но недостоверным видением, которым ее кормит «Совокупность 1».

Скептически настроенный читатель может задать вопрос, как без шуток стоит расценивать все эти беседы о Первой и Второй совокупностях. На самом ли деле они — пара мелких «агентов» в отечественной голове, любой со своей отличительной индивидуальностью? Не совсем, говорит Канеман, скорее они являются «нужными фикциями» — нужными вследствие того что оказывают помощь растолковывать причуды людской разума.

  • 10 поразительных фактов о работе головного мозга

Неприятности не у Линды

Разглядим «самый узнаваемый и самый спорный» опыт, согласно точки зрения Канемана, что он и Тверски проводили совместно: «проблему Линды». Участники опыта поведали о вымышленной юный даме по имени Линда, одинокой, откровенной и весьма яркой, которая, будучи студенткой, была глубоко обеспокоена вопросами социальной справедливости и дискриминации. Потом участников опыта задали вопрос — какой вариант возможнее?

Тот, что Линда — кассир в банке, либо то, что она — кассир активная участница и банка феминистского перемещения. Большинство опрощеных назвали второй вариант более возможным. Иначе говоря «феминистка банковский кассир» была более возможным, чем легко «банковский кассир». Это, само собой разумеется, явное нарушение законов возможности, поскольку любая феминистка-кассир есть банковским служащим; добавление подробностей может лишь снизить возможность.

Однако, кроме того среди аспирантов Стэнфордского университета бизнеса, проходящих усиленную подготовку по теории возможности, 85% провалили «проблему Линды». Одна студентка подчернула, что она совершила элементарный логический промах, поскольку «Я думала, вы мое вывод».

Что тут пошло не так? Несложный вопрос (как целостно повествование?) заменяется на более сложный (как это возможно?). И это, согласно точки зрения Канемана, есть источником многих предубеждений, передающих отечественное мышление.

Совокупность 1 перескакивает на интуитивное умозаключение, основанное на «эвристике» — легким, но несовершенным методом ответа на непростые вопросы — и Совокупность 2 одобряет данный эвристический эффект, не затрудняя себя избыточной работой, если он выглядит логичным.

Канеман обрисовывает десятки аналогичных опытов, демонстрирующих сбои в рациональности — «базисное установленное пренебрежение», «каскады доступности», «иллюзия достоверности» и т. д.

Неужто мы так неисправимы? Поразмыслите еще раз о «проблеме Линды». Кроме того великий биолог-эволюционист Стивен Джей Гулд (Stephen Jay Gould) был обеспокоен этим.

На протяжении обрисованного выше опыта он знал верный ответ, но написал, что «обезьянка в моей голове скачетвверх-вниз, крича: “Она же не может быть легко кассиром банка; прочти описание!”».

Канеман уверен, что именно Совокупность 1 Гулда подсказывала ему неверный ответ. Но, быть может, происходит что-то менее уловимое. Отечественный повседневный разговор происходит на богатом фоне неустановленных ожиданий — то, что лингвисты именуют «импликатурой». Такие импликатуры смогут просочиться в психотерапевтические опыты.

Учитывая ожидания, содействующие коммуникации, быть может, было бы разумно для участников опыта, выбравших вариант «Линда — банковский клерк», подразумевать, что она не была феминисткой. В случае если так, то их ответы нельзя считать по-настоящему ошибочными.

  • 8 факторов, каждый день воздействующих на отечественные решения

«Неубиваемый» оптимизм

В более естественных условиях — в то время, когда мы обнаруживаем факт мошенничества; в то время, когда рассуждаем о вещах вместо знаков; в то время, когда оцениваем сухие цифры, а не доли — люди скорее не сделают похожие неточности. По крайней мере, об этом говорит большая часть предстоящих изучений. Быть может, мы не так иррациональны в итоге.

Кое-какие когнитивные предубеждения, само собой разумеется, грубо смотрятся кроме того в самых естественных условиях. К примеру, то, что Канеман именует «ошибочное планирование»: склонность к недооценке затрат и переоценке преимуществ. Так в 2002 году, реконструируя кухни, американцы ожидали, что работа в среднем стоит $18 658, а в итоге платили $38 769.

Ошибочное планирование есть «лишь одним из проявлений тотально-оптимистичной предвзятости», которая «в полной мере возможно наиболее значительным из когнитивных предубеждений». Получается, в каком-то смысле, уклон в сторону оптимизма разумеется нехорош, т.к. он порождает фальшивые убеждения — такие, как уверенность в том, что все под вашим контролем, а не просто успешное стечение событий. Но без данной «иллюзии контроля» были бы мы способны подниматься с кровати каждое утро?

Оптимисты психологически более устойчивы, имеют сильную иммунную совокупность и живут в среднем продолжительнее, чем их сверстники-реалисты. Помимо этого, как отмечает Канеман, преувеличенный оптимизм является защитой от парализующего действия другого предубеждения: «страха утраты»: мы склонны опасаться утрат больше, чем ценить приобретения.

  • Оптимизм либо пессимизм: что лучше для бизнеса?

не забывающее счастье

Кроме того если бы мы имели возможность избавиться от иллюзий и предубеждений, отнюдь не факт, что это сделало бы нашу жизнь лучше. В этот самый момент поднимается фундаментальный вопрос: что такое точка рациональности? Отечественные повседневные свойства к рассуждению эволюционировали, дабы действенно справляться со сложной и динамичной окружающей средой.

Так, они, вероятнее, будут эластичными к данной среде, даже в том случае, если отключатся в нескольких неестественных опытах психологов.

Канеман ни при каких обстоятельствах не вступал в философские поединки с природой рациональности. Он, но, выдвинул захватывающее предложение о том, что возможно ее целью: счастье. Что означает быть радостным?

В то время, когда Канеман в первый раз поднял данный вопрос в середине 90-х, большая часть изучений счастья опирались на опросы людей о том, как они удовлетворены собственной судьбой в целом. Но столь ретроспективные оценки зависят от памяти, которая есть очень ненадежной переменной. А что, в случае если вместо этого отбирать приятный и болезненный опыт от случая к случаю и суммировать его с течением времени?

Канеман именует это «испытывающим» благополучием, как противопоставление «запоминающему» благополучию, на которое опираются исследователи. И он понял, что эти две меры счастья расходятся в неожиданных направлениях. «Испытывающее Я» делает не то же самое, что и «Запоминающее Я». В частности, Запоминающее Я не заботится о длительности — как продолжительно продолжается приятный либо неприятный опыт.

Скорее, оно ретроспективно оценивает опыт по большому уровню боли либо наслаждения.

В одном из самые ужасающих опытов Канемана были продемонстрированы две причуды Запоминающего Я — «правило и» продолжительное «пренебрежение последнего впечатления». Две группы больных должны были пройти больного колоноскопию. Больные из группы А прошли простую процедуру. Больные группы Б также прошли данную процедуру за исключением нескольких добавленных мин. дискомфорта, в каковые колоноскоп был неподвижен.

Какая несколько пострадала больше? Несколько Б пережила всю боль, испытанную группой А, и большое количество чего еще. Но потому, что продление колоноскопии у Группы Б было менее болезненно, чем главная процедура, больные данной группы волновались меньше, и вторичная колоноскопия практически не позвала у них возражений.

Как с колоноскопией, так и с судьбой. Не «испытывающее», а «не забывающее Я» отдает поручения. не забывающее Я осуществляет «тиранию» над Испытывающим Я. «Как ни необычно это может показаться», пишет Канеман, «я имеется в один момент “запоминающее я” и “испытывающее я”, делающее мою жизнь мне незнакомой».

Радикальный вывод Канемана не столь предусмотрителен. «Испытывающего Я» может и не существовать вовсе. К примеру, сканирующие мозг опыты Рафаэля Малаха (Rafael Malach) и его коллеги из университета Вайцмана в Израиле продемонстрировали, что в то время, когда предметы поглощаются в опыте, к примеру, при просмотре фильма «Хороший, плохой, не добрый», части мозга, которые связаны с самосознанием, закрыты (ингибированы) другой частью мозга. Личность, думается,.

Тогда кто же наслаждается фильмом? И из-за чего такие обезличенные наслаждения должны входить в зону ответственности «запоминающего Я»?

Разумеется, что в гедонистической психологии еще очень многое должно быть открыто. Но концептуальные инновации Канеман заложил в базу для многих эмпирических изучений, изложенных в его работе: что головные боли гедонически тяжелее у бедняков; что дамы, живущие одни, в среднем получают столько же, как и дамы, имеющие спутника судьбы; и что домашнего дохода в $75 000 в странах и дорогих регионах достаточно, дабы максимизировать наслаждение от судьбы.

Вот главный вывод: если вы прошли 10 000 часов обучения в предсказуемой среде с стремительной обратной связью — шахматы, тушение пожаров, анестезиология, интернет-маркетинг, да и практически каждая сфера деятельности — тогда имеете возможность делать работу интуитивно. В остальных случаях — думайте!

Высоких вам конверсий!

По данным nytimes.com; Image source: violae

Случайные статьи:

Сергей Бадаев: Что такое рациональность


Подборка похожих статей:

riasevastopol

More Posts