Делает нас google умнее или глупее?

Posted on by riasevastopol

Алексей Макурин Редактор, Москва

журналы и Печатные газеты погибнут в Российской Федерации через 20-25 лет. Цифровая эра в масс-медиа поменяет все: мышление, образование, политику, бизнес. Но лишь ли к лучшему?

Последняя бумажная газета России отправится в печать 28 декабря 2037 года в 16.00. Это будет маленькая районка, которую поддерживали местные власти. Начальник «Школы действенного текста», медиафутуролог Андрей Мирошниченко дал данный прогноз в книге «В то время, когда погибнут газеты».

Он не скрывает: дата провокационная, призванная выделить связь между уходом и исчезновением газет из активной судьбы последнего поколения их читателей – людей, появившихся около 1980 года и привыкших к печатному слову с детства. Но главные события, которые связаны с этим процессом, по Мирошниченко, случатся уже в конце нынешнего десятилетия.

Тиражи печатных СМИ падают у нас на глазах. И процесс данный необратим. Интернет стремительнее, эргономичнее и дешевле. Но изменяется не только метод доставки, изменяется метод отбора и создания контента. На смену намерено подготовленным журналистам приходят миллионы неумелых авторов, любой из которых может сказать что-то вызывающее интерес.

И в отличие от основных редакторов, решающих, какие конкретно статьи хороши распространения, «Яндекс», Гугл и Facebook не редактируют сообщения собственных пользователей.Делает нас google умнее или глупее?

Андрей Мирошниченко именует данный феномен «освобождением авторства». Но каждая свобода, как мы знаем, сопряжена с рисками. Что получаем мы благодаря Гугл и новым медиа?

И какие конкретно новые вызовы покажутся в мире, устроенном по их правилам?

«Квантом информации делается анонс»

Executive.ru: Потребление информации изменяется так же, как вся потребительская культура. Мы все чаще используем полуфабрикаты. Растворимый кофе заменяет молотый, овсяные хлопья, залитые кипятком, – «геркулес», приготовленный на медленном огне.

Не всегда получает так же вкусно, но точно – стремительнее. С текстами происходит что-то похожее?

Андрей Мирошниченко: Да, сокровище информации сейчас связана не с содержанием контента, а с числом времени, израсходованного на его прочтение. И совокупность массовых коммуникаций подстраивается под данный запрос. Интернет стал причиной избытку информации по всем темам.

Исходя из этого основная задача новых медиа – привлечь интерес к своим сообщениям и захватить как возможно больше человеко-часов. Но вынудить одного человека тратить на сотни часов и чтение десятки нереально. А захватить такое же время, заняв по паре секунд у миллионов людей, реально. В следствии происходит сокращение длины сообщения, либо кванта информации, как это назвал в один раз Демьян Кудрявцев (обладатель газет «Ведомости» и The Moscow Times – Executive.ru).

В случае если раньше единицей контента была книга, издание либо газета, то сейчас это статья. Не имеет значение, как она была сперва опубликована. Принципиально важно, что посредством интернета она возможно взята и прочтена сама по себе, раздельно от собственного начального носителя.

Я иду дальше и говорю, что квантом контента делается анонс в соцсетях либо рассылке. Обычно читателю этого достаточно, поскольку редактор старается поставить в заголовки все самое занимательное. Наряду с этим текст перестает быть главным носителем информации.

Сейчас это синтетический носитель, в котором вместе с текстом присутствуют фотографии, картинки, видео.

Executive.ru: Получается, что изощренная цепочка доводов, которую выстраивает создатель, красоты стиля, – все это для читателя не имеет значения?

А.М.: Да, всякие красоты становятся уязвимыми. Само собой разумеется, долгие тексты смогут приводить к интересу. Но громадные статьи обычно просматривают полностью только их персонажи и авторы.

Остальные просматривают.

Executive.ru: Похоже на супермаркет: мы идем мимо полок с товарами, прочитывая заглавия на упаковке. А после этого выбираем либо то, что нам прекрасно знакомо, либо то, за чем мы намерено пришли.

А.М.: Возможно. Но для того чтобы законченного, порционного продукта, как товар в супермаркете либо классическая газета из 16 страниц, в мире новых медиа не существует. Новый метод транспортировки контента, что внес предложение интернет, перевоплотил порционное потребление информации в потоковое.

Это чисто технологическое изменение в медиапроизводстве, которое связано с интернетом. Контент больше не нарезается на порции – номер газеты, выпуск передачи – а публикуется постоянным потоком. По данной же причине информация устаревает намного стремительнее, чем раньше.

В следствии журналист крутится, как белка в колесе, для повышения количества контента и, в конченом счете, трафика.

Executive.ru: И что мы имеем? Интригующие заголовки, каковые обманывают читателей. Неточности. Поверхностно написанные статьи.

Разве может таковой контент быть качественным?

А.М.: Да, с позиций классической культуры линейного текста, «выделка» каждого конкретного фрагмента информации в среднем на данный момент, само собой разумеется, хуже. Но в целом медиасреда информирует человека значительно лучше. Освобождение авторства стало причиной тому, то в процесс производства информации вовлекается огромное количество людей. Они просто статистически накрывают все темы, каковые их же самих интересуют, и довольно часто делают это стремительнее и правильнее, чем опытные журналисты.

Образно говоря, журналисту нужно приехать на место события, а блоггер уже неизменно в том месте.

Executive.ru: Но как наряду с этим осознать, каким сообщениям из интернета вправду возможно доверять? Отечественным вниманием всегда пытается кто-то манипулировать. Как этому противостоять?

А.М.: Это вопрос о медиаграмотности. Да, сейчас мы должны сами выбирать, какую данные впускать в собственный мозг. Это непривычно, всю прошлую историю фильтрацией контента для нас занимался кто-то более чем.

Разумеется, пригодится какое-то время для вызревания иммунитета к «несанкционированному» контенту. К счастью, сама совокупность выбора и поиска информации в сети дает нам инструменты, разрешающие решать эту проблему.

В новой медиасреде отбор контента происходит не до опубликования материала, как это было в гутенбергову эру, а по окончании опубликования. Это механизм я именуют вирусным редактором. В соцсетях данные нам поставляют люди, которых мы сами когда-то зафрендили. Они близки нам по заинтересованностям, образованию, опыту.

А, значит, поступающая в отечественную френдленту информация значительно более релевантна отечественным запросам и интересам, чем какой-то случайный хлам в сети.

Два вторых механизма фильтрации – отечественные закладки в рекомендации и браузере поисковых совокупностей. Закладки отражают отечественный персональный опыт: мы уже бывали на этих сайтах и знаем меру искажения действительности, которую они себе разрешают. А поисковые машины ранжируют данные по определенным методам релевантности, а также с учетом отечественных прошлых предпочтений: лайков и переходов по ссылкам.

В следствии экосистема интернета располагает тремя встроенными фильтрами: межличностным, личным, и машинным. Они формируют отечественную картину мира и, да, иногда ее искажают. Особенно машинный фильтр, что может показывать нам какую-то данные в интересах рекламодателей.

Медиаграмотность связана именно с пониманием, как трудятся эти фильтры, что они отражают и искажают. До тех пор пока что это познание дается не легко. Из этого раздражение по поводу информации в сети, довольно часто появляющееся у людей.

«Программируй либо будь программируемым»

Executive.ru: Значит, дабы ориентироваться в нарастающем информационном потоке, все мы будут умнее?

А.М.: Я думаю, человек как особь может становиться глупее – среднестатистически, чисто за счет вовлечения в потребления и производство информации значительно более широкой публики. Но человек как вид делается более продвинутым. Из-за чего?

По причине того, что не только вся публика, но и вся дешёвая информация вовлекается в оборот, в коллективную переработку. Эволюция неизменно связана с развитием вида, а не особи. Особь в ходе эволюции – именно существо страдательное.

И многие из нас переживают данный процесс, появлявшись перед необходимостью поменять собственные привычки.

Что касается ухудшения качества среднестатистического читателя, то данный процесс шел неизменно. А барьер, ограничивающий доступ к контенту, всегда был важным социальным фильтром. В то время, когда триста лет назад петровские «Ведомости» печатались тиражом 1000 экземпляров, они были направлены тысяче самых образованных людей страны.

В то время, когда во второй половине девяностых годов в Российской Федерации интернет был лишь в конторах, им пользовалась сотня-вторая тысяч «белых воротничков». В данной среде был практически неуместен публичный мат, темы были достаточно возвышенными. Но в то время, когда интернет во всем мире охватил около 3 млрд человек – среднестатистический стиль, уровень дискуссий изменились легко по законам демографической статистики.

Необходимо заявить, что цивилизация постоянно испытывала шоки, связанные со сменой медиатехнологий. К примеру, приблизительно до VII-IX столетий книги просматривали только вслух. И, что принципиально важно, вследствие этого чтение всегда было групповым занятием. Немногословное же чтение разрешило просматривать в одиночку, что современники принимали с подозрением, как что-то плохое.

Но умение просматривать про себя сделало чтение «самоуправляемым». Стало возмможно остановиться, обдумать, записать. Переход от чтения вслух к немногословному чтению содействовал формированию мышления и наук в целом.

Второй шок образованное человечество пережило, в то время, когда по окончании Иоганна Гутенберга показались книги, и студенты стали их брать вместо того, дабы записывать лекции за доктором наук. Брать готовые книги – это казалось похабным и бездуховным. Исходя из этого представление о том, что каждое новое медиа на фоне традиции выглядит пошлым, частично справедливо.

Но в действительности раскрываются и новые возможности.

Executive.ru: Как обширно? Всем ли они будут дешёвы?

А.М.: У Дугласа Рашкоффа имеется такая книжка, наименование которой говорит само за себя: «Программируй либо будь программируемым». Он сравнивает грамотность XIV-XV столетий с нынешней компьютерной грамотностью. Люди, каковые на старте гутенберговой эры умели просматривать и писать, приобретали зримые социальные преимущества – познание закладной, купчей, договора. А неграмотные были практически поражены в правах, зависимы.

Совершенно верно так же люди, каковые сейчас грамотны с позиций программирования и устройства интернет-среды, приобретают преимущество перед неграмотными.

Executive.ru: И появится новая линия неравенства, разделяющая людей?

А.М.: Всегда были некие элиты и все остальные. Сейчас это несоответствие увеличивается потому, что оно накладывается на сжатие времени. У нас меньше времени на адаптацию, чем раньше.

Исходя из этого люди, трудящиеся в компаниях, строящих цифровой мир, люди, каковые могут критически принимать и создавать данные, уходят в таковой отрыв, что мы не можем кроме того вообразить.

Цифровой разрыв будет возрастать не только между отдельными социальными слоями, но и между различными государствами. И это приведет к появлению новых громадных распрей. Страны и социальные группы, создающие передовые разработки и уходящие в цифровой отрыв, встретят важное сопротивление на уровне разработок прошлых эр со стороны всех остальных.

Усиление религиозного экстремизма, возврат к средневековым сокровищам, каковые мы сейчас замечаем в различных частях света, – это реакция на глобальные информационные трансформации.

Executive.ru: Но от благ, каковые дает цифровая революция, никто не откажется. Руководить сложными устройствами нажатием одной кнопки легко и комфортно. А на следующий день мы будем копировать из интернета готовые ответы на все случаи судьбы?

Мышление станет шаблонным?

А.М.: Да, риски, каковые вы обрисовываете, имеется. А также еще более высокие, в случае если отыскать в памяти об обработке потоков громадных данных, каковые возможно взять в сети. Это технологии, каковые для простого человека по большому счету неразличимы, белый шум.

Но они разрешают разбирать и прогнозировать действия огромных весов людей, причем лично, другими словами применительно к каждому человеку. Возможности одновременного персонального сотрудничества с миллионами легко технически не было ни при каких обстоятельствах. Тот, кто обладает этими разработками, будет руководить и голосованием, и продажами, и армейскими операциями, и миром в целом.

Исходя из этого я постоянно говорю: будущее не давало слово быть хорошим. Будущее не имеет никаких обязательств перед нами. Потому, что информационные трансформации ускоряются, наверное, они для нас будут шоком.

Наверное, нам не понравится очень многое из того, что нам предстоит пережить. И выход лишь один: сопротивляться всему происходящему в личном пространстве.

Executive.ru: А как сопротивляться?

А.М.: Через медиагигиену, сознательный отказ от некоторых соблазнительных удобств. Мы знаем, что Билл Гейтс ограничивал для собственных детей пользование компьютером. Мы знаем, что Мадонна, икона поп-бизнеса, запрещала своим детям наблюдать телевизор.

Каждому из нас предстоит отыскать личный баланс цифровых цифровой диеты и удобств. Данный баланс – и имеется итог медиаграмотности.

«Начинается гонка медийных оружий»

Executive.ru: Как современные информационные процессы поменяют борьбу в бизнесе?

А.М.: Возможно, главный вопрос – что дает бизнесу новая медиасреда с позиций влияния на его целевые группы: инвесторов, акционеров, государственныхы служащих, потребителей, партнеров. Нужно принимать эти целевые группы как аудитории, сотрудничество с которыми ведется через распространение информации. А потому, что бренд – это медиа, то бизнес обязан обучаться у медиа.

Все те технологии, каковые наработаны и ветхой, и новой журналистикой, должны быть взяты на вооружение бизнесом.

Одна из таких разработок – вовлечение. Что такое вовлечение в медиа? Это предоставление своим аудиториям возможности авторства на собственной площадке. Из-за чего люди тратят миллионы часов на Facebook, а не на личную жизнь и телевидение? По причине того, что приобретают возможность социализации через публикацию собственного контента.

Случайная Света из Иванова может стать знаменитостью, сообщив кроме того глупость. Само собой разумеется, это завлекает. Площадки для публикации контента порабощают людей.

Полтора миллиарда человек стали рабами Facebook, что создал эргономичную экосистему для саморепрезентации.

Executive.ru: И без того же мы зависим от бренда, выстроившего платформу для отечественного самовыражения?

А.М.: Совсем правильно. Самые лояльные читатели любого СМИ – это его авторы. Уж эти-то прочтут.

Executive.ru: Но не факт, что компания, имеющая идеальную совокупность коммуникаций, предлагает нам идеальный продукт.

А.М.: Да. Такое возможно. Так на данный момент говорят, к примеру, про Илона его электромобиль и Маска. Весьма качественные коммуникации, но сам продукт вызывает у большинства сомнения.

Таковой риск имеется. Я не готов о нем делать выводы. Но я бы так сообщил: борьба также эволюционирует. Сперва каждые товары соперничают, получая более большого качества. Позже все осваивают идеальные разработки, уровень качества выравнивается, и борьба переходит на уровень упаковки, маркетинга. Позже все производители обучаются рекламировать, и борьба переходит на уровень легендирования, коммуникаций с публикой.

Исходя из этого в постиндустриальную эру торговые марки соперничают не столько качеством продукта, сколько собственной медийностью, другими словами свойством привлечь аудиторию. Вот многие корпорации и создают площадки, где потребители смогут выразить собственный отношение к бренду. Торговые марки дарят медийность собственной публике, делая ее лояльной.

Еще один медийный прием, что берет на вооружение бизнес, – кастомизированное, персональное обращение к ско

Случайные статьи:

Действительно ли мужчины умнее женщин? | Озвучка DeeAFilm


Подборка похожих статей:

riasevastopol

More Posts